Когда его корабли причалили к Пелопоннесу, командующий приказал разбить лагерь, чтобы дождаться подхода остальной части войска. Неожиданно в его армии люди начали болеть… Выяснилось, что дело было в некачественных продуктах, которыми их снабдил префект, — сухари, которые составляли основу солдатского рациона. Процесс приготовления сухарей подробно описывает Прокопий: «Хлеб, которым предстояло питаться солдатам во время лагерной жизни, необходимо дважды сажать в печь и тщательно пропекать, чтобы он сохранялся как можно дольше. Выпеченный таким способом хлеб терял в весе, и поэтому при выдаче солдатам пайка обычно сбрасывается четвёртая часть веса».

Иоанн придумал способ сэкономить на солдатских пайках. Каппадокиец приказал нести ещё сырой хлеб в общественные бани и положить на то место, где внизу горит огонь. Таким образом, хлеб пропитывался банными парами и наоборот увеличивался в весе. Когда же хлеб по виду становился похожим на готовый, по приказу Иоанна его грузили на корабли. Как итог, этот полусырой хлеб во время пути заплесневел. Солдаты, питаясь таким хлебом (за неимением ничего другого), начали болеть, а 500 из них погибло. Велизарию пришлось отправлять людей закупать провиант у местного населения за свои деньги. Вот так несколько сэкономленных монет стоили жизни пятисот человек ещё до начала сражений…

Несмотря на то, что и Велизарий, и Прокопий донесли о проступке Иоанна, префект никакого наказания не понёс. Однако Иоанн не мог чувствовать себя спокойно — его недолюбливала Феодора, а противостоять императрице не осмеливался никто. Однако Иоанн пробыл на посту префекта целых десять лет и пребывал в полной безопасности, поскольку Юстиниан высоко ценил его за способность приносить деньги в казну и не хотел верить никаким наветам против него.

Золотой орнамент для украшения женского платья или головного убора. Византия, VI век

И всё же настал момент, когда отношения между Иоанном и Феодорой достигли предела. Префект стал прилюдно оскорблять императрицу и писать на неё доносы Юстиниану. После этого Феодора решила всерьёз заняться своим противником. Впрочем, Иоанн за долгие годы службы успел обзавестись глазами и ушами при дворе, и о решении императрицы покончить с ним ему донесли сразу же.

Префект перепугался не только за свою карьеру, но и за жизнь. Прокопий отмечает, что каждую ночь Иоанн, собираясь ложиться спать, опасался, что вот-вот в его спальню войдёт какой-нибудь подосланный Феодорой «варвар» и отправит его на тот свет.

Но не такова была Феодора, своих противников она не убивала. Но Каппадокиец начал поспешно искать союзников, чтобы нанести удар первым и низложить императрицу. В то время в Константинополе пребывали Велизарий со своей женой Антониной. Это был идеальный шанс — прославленный полководец без труда бы мог взять власть в империи, да и поговаривают, что отношения с императрицей у него напряжённые, а поскольку он ничего не смыслил в государственных делах, вся власть достанется Иоанну.

Каппадокиец уже собирался вступить в переговоры с полководцем, однако Велизарий спешно отправился на восток — воевать с персами. В Константинополе осталась только его жена Антонина, поэтому Иоанну ничего не оставалось, как договариваться с ней. Ранее Антонина всюду следовала за супругом, но тут решила почему-то задержаться. К несчастью для Иоанна, Антонина уже давно тайно служила Феодоре и действовала по её приказу. Она позволила супруге Велизария вступить в переговоры с Иоанном, чтобы та выведала все тайны о её враге. Таков план был у Феодоры, и Антонина готовностью согласилась стать исполнителем.

У Каппадокийца была дочь по имени Евфимия, с которой префект делился всеми своими мыслями и переживаниями, именно с неё и начала Антонина. Женщины быстро подружились, и в один из вечеров между ними произошёл откровенный разговор. Антонина убедила Евфимию в том, что они с Велизарием готовят заговор против Юстиниана и Феодоры, и та рассказала обо всём Иоанну. Каппадокиец решил воспользоваться ситуацией и предложил Антонине встретиться и обсудить детали предстоящего заговора.

Антонина, сославшись на подготовку к отъезду на восток, предложила, чтобы Иоанн сам пришёл к ней в её имение в Руфинианах. Ближе к ночи, в назначенный день, Иоанн, потеряв всякую бдительность, настолько он был окрылён идеей свергнуть императрицу, явился к Антонине. Она пригласила его в сад, где у них состоялся разговор. Антонина стала убеждать префекта в том, что Велизарий при помощи армии совершит переворот и передаст власть Иоанну. Внезапно из кустов выскочил отряд солдат, возглавляемых Нарсесом и начальником дворцовой стражи Маркеллом. Иоанн был схвачен.

Византийское серебряное блюдо, VI век

Потрясённый предательством ближайшего из своих сподвижников, император Юстиниан был зол, но ещё попытался спасти Иоанна, но Феодора предоставила неопровержимые доказательства его измены. Вопреки просьбам императрицы Юстиниан сохранил жизнь Каппадокийцу, однако лишил того всех званий и имущества.

Бывший префект был сослан в малоазиатский город Кизик и был назначен тамошним епископом. Однако даже в ссылке тень Феодоры не отпускала его. Императрица настояла на том, чтобы Иоанна сослали в Египет, где он был лишён средств к существованию… Опальный Иоанн всё же смог пережить Феодору и после её смерти в 548 году вернулся в Константинополь. Он надеялся вернуться в круг ближайших соратников Юстиниана, но его место заняли молодые, не менее талантливые чиновники. Вскоре Иоанн умер в полной нищете…

Византия — вторая половина VI века.

Окрестности Константинополя пылали огнём — толпы степных варваров, издавая дикие крики, носились по деревням, убивая крестьян и уничтожая посевы. Наглость их не знала меры — вскоре они подступили к могучим стенам древнего города, насмехаясь над «всесильным» императором ромеев, поставившим на колени половину мира, но не имевшим сил справиться с горсткой кочевников. Солдаты на стенах города молча наблюдали за тем, как земли в предместьях Константинополя превращаются в пепел и руины. В бессильной злобе они стискивали древки своих копий и скрежетали зубами — сейчас бы отправиться туда и наказать обнаглевших варваров. Но император велел накрепко запереть стены Константинополя и ждать, пока всё закончится само собой. Похоже не напрасно ходит слух, что со смертью своей обожаемой супруги Юстиниан потерял волю к жизни и способность управлять империей…

В те же годы в Константинополе жил пожилой мужчина. Он был замкнут и редко выходил из своего дома, но по его твёрдой походке, солдатской выправке и иссечённому шрамами лицу становилось понятно, что это один из ветеранов «золотого века Империи». Он прошёл через множество битв и повидал немало далёких земель — от обжигающих пустынь Африки до дремучих лесов Северной Италии, от засушливых персидских земель до плодородных равнин Испании.